Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]

Возвращался он к жизни медленно. Когда к нему вернулось сознание, осмотрелся. На окнах стояли железные решетки. Он попытался осмыслить, где находится, но в голове стоял сплошной гул. Когда же к нему вернулась память, первое, что он произнес, было имя сына: "Сережа".

В палату заглянула медсестра. Увидев его с открытыми глазами, тут же вышла. Через минуту в палату вошел врач.

— Ну что, пришелец? С возвращением с того света! — улыбаясь, произнес он. — Вот только пришлось твою ногу подрубить до основания, но зато остался жив.

— В первой больнице мальчонка мой лежит. Христом Богом прошу, узнайте, как он? Пожалуйста, — умоляюще сказал Андрей.

Врач, увидев фанатически горящие в мольбе глаза, встал и вышел. Минут через десять он вернулся.

— Жив твой сын, он сейчас в Израиле. Она звонила в больницу и сообщила, что операция прошла удачно.

По небритой щеке осужденного потекла крупная слеза.

— Спасибо, — благодарно прошептал он.

Чуднов сидел на скамеечке в прогулочном дворике следственного изолятора, когда к нему подошел надзиратель.

— Иди, к тебе на свидание жена пришла.

Она издали увидела его. Опираясь на костыли, скача на одной ноге, он спешил к ним. Сережа, узнав отца, радостно крича: "Папа! Папа!" — побежал навстречу и с разбегу кинулся ему на шею.

По ее лицу катились слезы, она плакала от счастья. Наперекор злой судьбе самые дорогие для нее мужчины остались живы. Она подошла к ним.

— Андрюша, я… — но больше она не могла говорить.

Я сидел в кабинете, когда зашел мой заместитель по службе, майор Пискунов. Он сообщил, что обратно в колонию привезли осужденного Чуднова. Услышав его фамилию, я зло бросил:

— Невероятно! Как он остался жив? Ведь прапорщик Алиев сам лично его в морг сдал и врач подтвердил, что тот мертв.

На следующий день я зашел в зону проверить службу контролеров по надзору Проходя мимо барака, увидел Чуднова: он сидел на скамейке и читал книгу. Это меня взбесило. Ведь за него мне объявили строгий выговор, батальон, которым я командовал, на итоговой проверке за допущенный побег получил неудовлетворительную оценку. Когда-то мой передовой батальон стал отстающим. Но самое обидное, что вместо ордена, к которому я шел три года, получил взыскание. А ему хоть бы хны, сидит и почитывает книгу.

Я подошел к нему. Увидев меня, он встал, опираясь на костыли, снял головной убор.

— Здравствуйте, гражданин командир.

Не обращая внимания на его приветствие, я с сарказмом спросил:

— Ну и чего ты добился? Из-за тебя я получил взыскание. Ну да черт с ним, с этим взысканием, через полгода, а может и раньше, снимут. Не первый и не последний раз получаю эти взыскания. А вот ты, по своей дурости, ногу потерял. Был здоровый мужик, а стал инвалидом на всю жизнь.

Он грустно посмотрел на меня и тихо ответил:

— Командир, не дай Бог, но если бы вы были на моем месте, не сомневаюсь, поступили бы так же, как поступил я. И если злой рок судьбы вновь испытает меня, ради жизни своего ребенка я отдам и вторую ногу, и все, что у меня есть.

Через полтора года он вышел из колонии. Давно сняли с меня взыскание, И орден я получил, и по служебной лестнице вверх шагнул, а потом пришло время — ушел в запас. Я его больше не видел и не увижу, но его слова в памяти остались навсегда.

"…Ради жизни своего ребенка…"